Если думать...
Если думать, что в пьесе все написано, то это просто лень мозгов. Шекспир придумал Отелло, Гамлета, Лира. Но вы же не будете спорить, что перед нами каждый раз другой Отелло, Гамлет, Лир. Какого из них придумал Шекспир? Никакого – и всех.
Ревность как психоанализ, а гротеск жесток. Представьте другой финал. Отелло не убивает Дездемону. Знает, что она могла изменить, и знает, что был бы в состоянии ее убить. Убийство уже не нужно. Достаточно уйти. Но жизни нужна смерть. Смерть подтверждает существование абсолюта жизни. Отелло – романтик или выродок, народный герой или тряпка – заплатит за свой ревнивый жест, он убьет себя сам. Его смерть — тоже злая ирония жизни. По сути – бульварная, крайне несложная и мелкая житейская драма. Простите, Уильям.
Бутусовский «Отелло» – это звуки рояля и вой электрогитары, бунт воды, быт, захламленный черепами Йорика, фикусами и пальмами в горшках, примитивной газовой плиткой с яишенкой на подсолнечном масле «Олейна», винтажные советские светильники и сцена, покрытая алыми дездемоновскими платками. Бутафория повседневности вечно молодой и вечно пьяной биомассы. Все оттенки черного. Страсть, слепота и козлиная песнь. У Бутусова от адской интриги остается только ад. И в этом аду играет Эминем.
Сатирикон, браво!
