Эксклюзив к юбилею «Сатирикона». Константин Райкин о театре, молодых талантах и мечтах
О театре
У меня «старомодные», но непоколебимые принципы. Я никогда не играю в тех спектаклях, которые ставлю сам. Я никогда не допущу отлынивания на сцене. Если я не увижу радости на лице артиста при распределении ролей или замечу, что он не старается на сцене, я больше никогда не дам ему роль. Приглашенные режиссеры очень любят работать с «Сатириконом». Тут рабочая среда и хорошая почва, на которой растет любое семя.
О людях театра
Конечно, люди, которые занимаются непосредственно творчеством, это все-таки люди особенные. Не только артисты, есть те, кто работает рядом: монтировщики, осветители, звуковики, гримеры – это тоже творческие люди. Их надо увлекать, они должны любить то, с чем имеют дело, они к этому должны добросовестно относиться. Работают они все за деньги, конечно, но не ради денег. Потому что ради денег нужно работать в другом месте, они здесь работают «не только по материальным соображениям».
Про любовь и страх
Важно, чтобы в театре обязательно была любовь, чтобы люди любили это место. Но должен быть и страх. Должна быть какая-то внешняя сдерживающая сила. И, если ты творческое начальство, ты должен рождать не только обожание. Но и уважение. А в это понятие входит составляющая, которая называется страх. А бояться должны – например, быть наказанными, быть уволенными или отруганными, – по-разному бывает. Мы много времени проводим вместе, на одной любви не проедешь.
Об иммерсивных спектаклях
К иммерсивным спектаклям отношусь с интересом. Там бывают талантливые вещи, а бывают не очень. Но я ещё вижу в новых направлениях какие-то опасности для профессии. Например, постдраматический театр почти исключил ряд самых трудных и «вкусных» актёрских приёмов: оценки у актёров, изменение, удивление – большое количество тонкостей в общении на сцене. А это самое интересное, что может быть в актерском деле. Многократное участие артиста в постдраматических спектаклях понижает уровень его актерского мастерства. Бывают замечательные спектакли в авангарде, а бывает унылый авангард, скучный. Но осудить целое театральное направление у меня не хватает невежества. Или мне нужно стать уже очень старым и начать брюзжать.
О том, что не нравится в театре
Курьезные, неловкие ситуации на сцене случаются всё время, и я их очень не люблю. В отличие от Юры Бутусова, который обожает накладки. Ему кажется, что в это время артисты начинают очень живо все делать, даже если это разрушает то, что он сам построил. А я как артист не люблю накладок и «забавных случаев в театре». Их полно и всегда они меня ужасно раздражают. Когда кто-то не вышел, что-то не то сказали, все раскололись. Ужасные несмешные вещи почему-то на сцене кажутся очень смешными.
О кино
Я реже, чем хотелось бы смотрю кино. Многого не вижу. Из последнего меня совершенно пронзил «Джокер», я был потрясен, что на другом конце планеты, совершенно в другой культуре, ощущение сегодняшней жизни, её тревог и боли так совпало с моим. У меня было непростое отношение к таланту Тарантино, но я посмотрел «Однажды в Голливуде» и думаю, что это лучший его фильм, он меня очень порадовал. Еще я посмотрел «Карп замороженный», «Братство», «Одессу» – все это тоже хорошо и мне было интересно.
О студентах
Я занимаюсь преподаванием уже совершенно неприличное количество лет. Эта профессия требует огромных затрат душевных и физических сил. Но для меня она важна, так как необходимо воспитывать своих артистов. Чтобы они приходили «не со своим уставом в чужой монастырь», а изучали «устав» своего будущего театра еще на студенческой скамье.
Я всегда боюсь ошибиться, поэтому при наборе на курс провожу обычно не три, а пять туров, за которыми следуют личные беседы и коллоквиумы. И все же характер человека на первых порах распознать не удается. Нынешнее поколение студентов вызывает тревогу. Многие из них лишены самолюбия. Их очень трудно растормошить и даже обидеть в воспитательных целях. Нет рычагов воздействия на них. Ругаешь его, а он не заводится. Не воткнешь в него шпагу! А для актера наряду с дарованием важно наличие самолюбия, сильной воли. Молодые люди несут на себе отпечаток нашего технократического времени. Тревожно, что даже самые талантливые из них не привыкли «утрудняться». Сейчас стало больше соблазнов, а силы духа – меньше. Ведь театр – это не служба, а служение. Они могут клясться в преданности театру. Но при первом предложении сняться в сериале за большие деньги эти клятвы подвергаются испытанию на прочность. Нынешние студенты не приучены читать. Они приходят из школы, не зная ничего! Для них чтение – это вынужденный процесс (иначе не сдашь экзамены). Поэтому у них не работает воображение и отсутствует фантазия.
Мечтать или делать?
Театр – это моя жизнь. У меня ничего другого нет. Я не мечтатель, а делатель. И если я что-то хочу и люблю, то делаю это. Надо хотеть делать что-то реальное. Везет тому, кто этого заслуживает. Бог замечает того, кто выпрыгивает ему навстречу. Надо рыпаться, рыть землю…
