«ЭТО БЫЛ ЗАБЕГ НА ДЛИННУЮ ДИСТАНЦИЮ»
Директор Российского государственного театра «Сатирикон» им. Аркадия Райкина Анатолий Полянкин с 1 августа покидает свой пост. Что стало причиной столь неожиданного поворота? «Театрал» получил возможность эксклюзивного интервью с художественным руководителем «Сатирикона» Константином Райкиным и директором театра Анатолием Полянкиным. Главная тема – выяснение причин разъединения мощного административно-творческого альянса. Что будет дальше? Предстанет ли этот союз в каком-то новом качестве или это полный «развод»?
– В каком месте произошла разбалансировка ваших отношений?
Анатолий Полянкин: Почти четверть века назад Константин Аркадьевич пригласил меня директором в свой театр с целью создания на его основе частного (не государственного) репертуарного театра.
Константин Райкин: Да, формулировка приглашения примерно такая. Мы этим занимались со всей ответственностью, пройдя через огромное количество препятствий.
А. П.: Несмотря на трудности, мы подошли к черте, за которой должна была наступить новая театральная реальность: государственно-частное партнерство – первый частный репертуарный театр. Это был забег на длинную дистанцию с препятствиями. А дальше мы должны были пересесть в новый экспериментальный корабль и пуститься в плавание по новому маршруту…
К.Р.: Но как раз реальность говорит мне об обратном! Я не вижу вокруг себя тех предпосылок, которые убедили бы меня в правильности этого шага именно сейчас. И я не готов к последнему шагу… пока. Мне необходимо время. Два-три года.
А.П.: Необходим новый план.
К.Р.: У нас есть такой план, который может стать переходным мостиком или перспективным деловым партнерством. Чтобы все правильно разложить по полочкам для будущих наших отношений, мы внимательно пересматриваем все, что было в прошлом.
– В таком случае, как всё начиналось? Когда впервые прозвучало ваше предложение Анатолию Полянкину возглавить театр «Сатирикон»?
К.Р.: Это было в 1995 году, осенью, на моих гастролях в Южно-Сахалинске. Анатолий Евсеевич был в то время художественным руководителем и директором Сахалинского международного театрального центра имени А. Чехова (Чехов-центра). Этот Чехов-центр возник только благодаря усилиям Анатолия Евсеевича на месте забытого областного драматического театра. Этот факт сразу заставил меня обратить внимание на Полянкина. Я понял, что он – тот театральный менеджер, который умеет в короткие сроки реализовывать самые невероятные идеи.
А.П.: По сути, уже в начале 90-х мы в Чехов-центре работали на принципах нынешнего закона о государственно-частном партнерстве, которого в то время не существовало. Театры не ведали, как и где искать другие деньги, кроме государственных. Но уже был лозунг: «Все в рынок!», «Все, что не запрещено – почти разрешено!». Мы на Сахалине при поддержке Администрации острова пошли дальше. Мне удалось привлечь реальные иностранные деньги в Чехов-центр и запустить реальные бизнес-проекты с зарубежными партнерами. Я работал в Японии, Южной Корее, США, изучал их театральное дело и сам делился опытом, преподавал на театральном факультете в университете Анкориджа на Аляске. В свою очередь, мои японские, корейские и американские партнеры внедрялись на Сахалине. Мы открыли в Южно-Сахалинске несколько совместных предприятий, которые «кормили» театральное дело на Сахалине.
К.Р.: Словом, заполучить Полянкина и сделать с ним театр, который работал бы без постоянной зависимости от нерегулярных и скудных государственных денежных «вливаний», было так заманчиво, что я пригласил его в Москву возглавить «Сатирикон».
А. П.: Да, уже в апреле 1996 года я получил от Константина Аркадьевича официальное приглашение приехать в Москву, познакомиться с театром, его репертуаром, персоналом, хозяйством. И я поехал. Спектакли, которые я увидел в «Сатириконе», меня покорили! Я увидел высочайший художественный уровень.
С 4 июня 1996 года я вступил в должность директора. Первым большим творческим проектом театра с моим непосредственным участием стала постановка «Трехгрошовой оперы» Бертольда Брехта (режиссер Владимир Машков) с Константином Аркадьевичем в главной роли. Этим спектаклем мы, фактически, открыли историю новых правовых и финансовых отношений с частным бизнесом в роли спонсора. Был заключен самый первый в России полноценный спонсорский контракт, в котором были прописаны все детали сотрудничества.
К.Р.: Это событие придало мне еще большую уверенность в перспективности нашего союза с новым директором. Было очевидно, что и в дальнейшем без дополнительных источников финансирования реализовать наши творческие амбиции будет невозможно. Директор предложил организационно-правовую модель театра – такую, которая могла бы работать независимо от государства, но при его одобрении и поддержке.
– Как вы распределили обязанности?
К.Р.: Мы договорились с Анатолием Евсеевичем о корректном разделении зон влияния: моя власть – художественная, его власть – управленческая и финансово-хозяйственная.
Очень хотелось в таком раскладе достичь совершенства. Не все сразу получалось. Но мы трудились над этим и достигали результатов. Шаг за шагом… Росло доверие и взаимопонимание. И многие тогда заметили гармонизацию наших отношений. Особенно нас поддерживал наш большой друг – Геннадий Григорьевич Дадамян, безвременно ушедший...
А. П.: Геннадий Григорьевич очень верил в наш союз. Я храню о нем самую сердечную память. Он потом пришел к нам в Высшую школу сценических искусств и был руководителем первого курса менеджерского факультета, но до выпуска его не довел … Мы назвали этот курс его именем. Мы его всегда помним.
– Итак, ваш союз худрука и директора состоялся в 1996 году. Предстоял огромный путь, по которому надо было вести «Сатирикон». Хотелось бы подробнее понять этапы этого пути.
А. П.: Первым был этап налаживания земельно-имущественного комплекса театра. Когда я пришел в театр, здание и земельный участок даже не были оформлены в собственность РФ. По штатной структуре знаменитый «Сатирикон» был просто городским театром третьей категории. Крыша протекала, не было нормального буфета ни для персонала, ни для зрителей, не было репзала, производственных мастерских, обустроенных цехов и т.д.
Было понятно, что нужна серьезная реконструкция здания и, по возможности, пристройка для расширения технических возможностей. Я срочно занялся оформлением документации, подключил все свои административные возможности, и в кратчайшие сроки мы вошли в Федеральную целевую программу «Развитие и сохранение культуры России». Получили, как говорится «свою отдельную строку» по статье «реконструкция и технического перевооружения здания театра» за счет федерального бюджета. Заказали ТЗ и проект. Быстро сделали. Быстро согласовали. Быстро нашли Генподрядчика. Пошло финансирование, и мы начали реконструкцию здания со строительства пристройки.
– Какой был следующий этап?
К.Р.: В 1999 году мы обратились в Правительство РФ с предложением о преобразовании нашего театра в автономную некоммерческую организацию.
В октябре 1999 года «Сатирикон» посетил новый Председатель Правительства Владимир Владимирович Путин. Мы изложили ему нашу идею и предложили себя в качестве экспериментальной площадки по преобразованию бюджетного учреждения в частную автономную некоммерческую организацию с государственным участием. Владимиру Владимировичу эта идея понравилась, и было выпущено специальное поручение Правительства РФ.
Так начался новый этап: подготовка к организационно-правовым преобразованиям.
В этом процессе у нас были как сторонники, так и противники (несмотря на поддержку со стороны Путина). Мы понимали, что наше дело не пойдет быстро и были готовы к самой серьезной работе.
А. П.: Следующее обращение мы направили в апреле 2000 года, но уже президенту Владимиру Путину. Он снова нас поддержал и дал поручение тогдашнему Председателю Правительства Михаилу Касьянову о подготовке поправок в Федеральный закон «О некоммерческих организациях», необходимых для дальнейшего продвижения в создании театральной организации нового типа.
Потом были и новые обращения, и новые поручения президента, напряженная работа с Минимуществом, Минкультурой, Минэкономикой и с Минюстом России, в том числе в условиях административной реформы 2004 года.
При поддержке крупного бизнеса мы пытались выйти и на прямую платную приватизацию через выкуп здания у государства. Нашли партнера, готового нас профинансировать. Но такую приватизацию осуществить было невозможно, потому что в то время закон не позволял выкупать государственные учреждения культуры.
В итоге в 2005 году мы нашли понимание с Росимуществом (оно пришло на смену Минимуществу) и совместно сформулировали окончательную концепцию экономического эксперимента театра «Сатирикон». Его реализация должна было осуществиться через Инвестиционный проект по реконструкции здания театра и строительству нового театрально-гостиничного комплекса на условиях заключения инвестиционного контракта с участием на конкурсной основе инвестора представляющего частный бизнес, который за свой счет без единой копейки бюджетных средств и должен был осуществить задуманное.
– Люди, близкие к экономике и строительству знают, что в начале 2000-х было много недобросовестных инвесторов, которые, как коршуны, бросались участвовать в любых конкурсных процедурах, не думая об обязательствах…
А. П.: Мы этим фактом были серьезно озабочены. Проконсультировались: как быть? как защитить интересы театра? И знающие люди во властных структурах нам посоветовали самим учредить фирму, которая выступит в качестве формального инвестора и привлечет средства реального инвестора, или соинвестора – представителя частного бизнеса, желающего заработать на нашем проекте. Так мы и сделали. Я и Константин Аркадьевич учредили и зарегистрировали юридическое лицо ООО «Арт-Инвест» – фирму, которая и должна была выступить инвестором будущего инвестиционного проекта.
– А за счет чего вы рассчитывали привлечь реальных инвесторов или, как вы говорите, соинвесторов?
А. П.: В нашем пакете были: репутация театра, бесспорный авторитет его основателя Аркадия Райкина и продолжателя дела отца Константина Райкина. А кроме того: грамотная правовая и имущественная проработка самого проекта и выделение коммерческой составляющей для предполагаемого соинвестора, которая могла бы не только компенсировать затраты на инвестирование строительства здания и безвозмездной его передаче Минкультуре, но и принесла бы доход.
Нам удалось договориться с соинвестором о строительстве дополнительно двух театральных объектов, которые должны были войти в театральный комплекс под тем же флагом государственно-частного партнерства: экспериментальный театр для шоу-программ и малый театральный зал-трансформер для спектаклей малых форм.
– Это все было в рамках закона?
К.Р.: Абсолютно в рамках закона! Все это осуществлялось под контролем очень серьезных юристов в Росимуществе и Роскультуре. Все наши действия мы описали в новой концепции инвестиционного проекта. Мы оба – я и директор одновременно были и руководителыми государственного театра и учредителями коммерческой компании, участвующей в строительстве этого же государственного театра. Это называется «обременение в виде аффилированности и конфликта интересов». Мы сразу же поставили об этом в известность все необходимые федеральные органы власти: Администрацию президента, Правительство РФ, Росимущество, Министерство культуры, Федеральное агентство по культуре и кинематографии, и получили все необходимые одобрения и согласования. Так мы приближались к следующему этапу: оформлению Инвестиционного проекта и подписанию важнейших документов.
– Каким событием начался этот следующий этап?
А. П.: Выходом в 2005 году Распоряжения Росимущества и проведением конкурсных процедур, в результате которых победителем официально стала наша компания ООО «Арт-Инвест». Финалом этого этапа было заключение в 2006 году долгожданного Инвестиционного контракта, а в 2007, по поручению Председателя Правительства РФ Дмитрия Медведева, он был расширен Дополнительным соглашением.
– Я так понимаю, что после всего пережитого, заключение Инвестконтракта было для вас настоящей победой?
А. П.: Нам тоже так казалось. Мы тут же стали искать соинвесторов, вели переговоры с представителями среднего и крупного бизнеса. Оформили договор с Генеральным подрядчиком. Но из-за сотни бюрократических проволочек в нашей градостроительной и разрешительной системах оформление документов растянулось на несколько месяцев. А в 2008 году грянул финансовый кризис, обваливший всю строительную индустрию… Инвесторы и подрядчики толпами уходили из строительного бизнеса, бросали начатые проекты. Многие из них банкротились буквально на глазах.
К великому сожалению, так получилось и у нас. Ушел наш соинвестор, ушел и генеральный подрядчик, не дождавшийся инвестиционных средств. Одним словом, нас постигло землетрясение с периодически повторяющимися толчками.
Толчок – и в 2009-2010 году меняется Градостроительный кодекс Москвы, а значит нам приходится все переделывать.
Толчок – и безо всяких оснований в 2011 нам предписано Москомархитектурой переоформить практически полученное на руки разрешение на строительство.
Новый толчок – и в 2012 нас заставляют заново оформлять земельный участок под строительство (называется ГПЗУ).
Еще один толчок – и только через два года, в конце 2014, нам оформляют это злополучное ГПЗУ.
Наконец, в 2015 году начинаем последний этап строительства и получаем не просто толчок – удар под дых: Метрострой, не предупредив нас, начал прокладку третьего кольца Московского метрополитена прямо под нашим строительным участком. Это была угроза настоящего землетрясения в буквальном смысле этого слова. Весь наш театрально-гостиничный комплекс оказался в зоне серьезных разрушений! И только начало переговоров спасло от катастрофы… Но на это ушло еще десять месяцев.
Я долго мог бы рассказывать о том, как каждый день, месяц, год нам приходилось что-то переделывать, переоформлять, переподписывать, чтобы приступить к работам, которые были одобрены и согласованы на самом высоком уровне и подкреплены со всех сторон тщательно проработанной документацией.
Сегодня, к счастью, дело идет к финалу, все объекты на стадии завершения строймонтажных работ.
– Как же это будет теперь? Как я понимаю, завершение строительства – это и завершающий этап в реализации вашей идеи?
К.Р.: Все 23 года совместной работы нас связывала общая цель: вывести театр из системы государственного финансирования, чтобы обеспечить ему экономическую и управленческую независимость, сохранив высокий художественный уровень постановок, всегда характерный для «Сатирикона».
В 1996 году этот путь казался мне единственно приемлемым в условиях скудного финансирования, отвратительной материальной базы театра, низких зарплат артистов, частой работы на голом энтузиазме… И потом еще многие годы я был уверен в своей идее… Но с некоторых пор я смотрю на это иначе.
Негосударственный театр в России, на мой взгляд, еще не вполне доказал свою жизнеспособность. Я пока не могу себе представить, как совместить принцип не государственного театра – то есть необходимость постоянно зарабатывать деньги – и принцип художественного развития
Но более всего меня волнует труппа, артисты – те, кто формирует творческое лицо театра. Я чувствую перед ними ответственность как руководитель. Они все практически мои ученики: я их взращивал, обучал, коллекционировал, можно сказать… А технический персонал?.. В большинстве своем это люди, которые проработали со мной многие годы. Мы понимаем друг друга с полуслова, а в процессе создания спектакля – это очень важный момент. Монтировщики, реквизиторы, костюмеры, осветители, звуковики – это наша театральная семья, люди, в которых я много вложил, и, от которых получаю сейчас так необходимую мне отдачу. И я не хотел бы, перейдя на негосударственные рельсы, мне пришлось бы резко сокращать сложившийся коллектив, лишать социального пакета, гарантированного государством, ставить их зарплату в зависимость от дохода театра.
Мне даже иногда кажется, что все трудности, через которые мы с таким трудом с Полянкиным пробирались, и которые до сих пор конечно же далеко не закончились – это ясный знак того, что такой театр, который мы задумывали в 1996 году, невозможно создать в России в современных условиях хозяйствования. Боюсь, уйдя в негосударственную сферу, выйдя из системы государственных репертуарных театров, мы окажемся в изоляции, что абсолютно негативно скажется на условиях существования и художественного развития «Сатирикона».
Вот я и попросил Владимира Ростиславовича, нашего министра, дать мне два, а лучше три года, чтобы я еще подумал, обжился бы в новом здании театра, поработал бы в нем несколько сезонов, весь коллектив бы поработал в таком долгожданном доме, все бы пришли в себя, вошли бы в привычную домашнюю колею, и все в таком духе… И это, может быть, помогло бы мне вновь вернуться к той идее, которой мы жили столько лет.
– Значит идея государственно-частного партнерства, когда-то сплотившая знаменитый руководящий тандем худрука и директора «Сатирикона», не будет сброшена со счетов?
А. П.: Я достаточно ясно понимаю то, что говорит Константин Аркадьевич, и все его опасения, и невозможность увидеть сегодня перспективу нашей давней идеи. Но при этом я остаюсь уверенным ее сторонником. И остаюсь на позициях, которые когда-то побудили меня превратить маленький театр на Сахалине в Международный «Чехов-центр» и стали причиной моего приглашения в Москву на должность директора «Сатирикона». Мы добились намеченных планов, создав всю необходимую инфраструктуру – правовую, организационную и имущественную. Я планомерно вел «Сатирикон» в негосударственную сферу, двигаясь к нашей общей цели, сформулированной 23 года назад.
Если бы нашу цель удалось осуществить, опыт «Сатирикона» был бы беспрецедентным, уникальным и ценным для всего театрального дела. Это был бы первый пример ясной, безупречно работающей схемы государственно-частного партнерства, которая могла бы стать спасительной в условиях оптимизации, реструктуризации и так называемой модернизации культуры. Ведь не для кого не секрет, что бюджетные учреждения будут сокращаться. И многие театры попадут в их число. Для меня очевидно, что без этого процесса экономика страны не двинется активно в своем развитии. Такова современная история человечества. И ничего нового здесь нет. Нашей стране тоже придется это пройти, несмотря на очевидную социальную направленность нашего государства. Лимит бюджета исчерпан.
Я, как и в первые годы работы в «Сатириконе», бесконечно доверяю Константину Аркадьевичу – его таланту, интуиции, пониманию миссии театра. Но одновременно все, что я сделал, подведя все «коммуникации» к последнему этапу, тоже говорит об основательности задуманного и выполненного – о том, что наши цели по-прежнему могут быть достигнуты. Я отвечаю за это.
В этой ситуации для меня логическим продолжением нашей с Константином Аркадьевичем работы является мой уход с поста директора театра и формирование новых деловых отношений в новых предлагаемых обстоятельствах.
– Каково мнение Владимира Ростиславовича относительно ваших перемен?
К.Р.: Все очень непросто… Владимир Ростиславович настаивает на реализации ранее задуманного, излагает свои аргументы, связанные с необходимостью сокращения бюджетных расходов, а не увеличения их. А ведь площадь здания «Сатирикона» в два с половиной раза увеличится после его реконструкции.
Министр предложил и альтернативный вариант, не менее сложный. Будем думать, изучать и действовать…
–В этих обстоятельствах понятно, что будет со старой обновленной сценой большого зала театра. А что будет с теми двумя залами и сценическими площадками, которые останутся за стенами государственного театра «Сатирикон»?
К.Р.: Анатолий Евсеевич покинет пост директора театра, но сотрудничество с ним мы не прекратим. Я сосредоточусь на развитии государственного театра «Сатирикон», которому будет принадлежать обновленная большая сцена, и полностью выйду из ООО «Арт-Инвест», передав свою долю Анатолию Евсеевичу. Буду обживать новое пространство и хорошенько обдумывать вечный русский вопрос: Что делать?
– А вы, Анатолий Евсеевич?
А. П.: Я сосредоточусь исключительно на деятельности частного театрально-культурного комплекса, построенного на средства, привлеченные «Арт-Инвестом». В него входят экспериментальная сцена – шоу-зал и малая сцена; они имеют свою автономную инфраструктуру. В этом качестве я буду выстраивать отношения с «Сатириконом» для расширения его репертуарных возможностей.
– Это и означает, что ваше сотрудничество продолжится?
К.Р.: Я очень на это надеюсь. И уверен, что почти четверть века совместной работы бок о бок, четверть века любви к театру «Сатирикон» – лучший залог нашего дальнейшего сотрудничества.