Михаил Швыдкой о юбилее "Сатирикона": театр, который стремится попасть в нерв времени
Михаил Швыдкой — об Аркадии и Константине Райкиных и двух разных театрах, которые они создали
Рождение театра миниатюр (свое нынешнее название "Сатирикон" он получит в 1987 году) под управлением Аркадия Райкина в Ленинграде в 1939 году — явление совершенно исключительное. Казалось бы, в стране наступило время, когда к любой критике относились с большим подозрением и она могла оказаться роковой для ее авторов. И тем не менее этот театр родился в городе, который не любил Сталин, к которому он всегда относился с подозрением, что и было доказано в конце 1940-х годов, в период так называемого "Ленинградского дела".
Однако еще до этого по городу сильно ударило ждановское постановление 1946 года о журналах "Звезда" и "Ленинград" и творчестве Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. Аркадий Райкин понимал, насколько тонкой должна была быть его игра — с текстом и с властью, — и его феноменальное мастерство и умение балансировать на грани дозволенного спасали его от многих неприятностей. В то же время после смерти Сталина, в период оттепели, сатира получила новые импульсы, и талант Райкина расцвел новыми гранями.
Грандиозный Аркадий Райкин
В СССР Райкин обладал невероятной популярностью. Фигура Аркадия Исааковича была грандиозной для советского зрителя — с ней никто не мог соперничать.
Его удивительная способность к трансформации помогала ему преображаться в самые разные персонажи: от высокомерных чиновников до хамов из обывательской среды. Он создавал огромную галерею типов и лиц, которые были подвержены осуждению.
Обладая выдающимся мастерством, он был настоящим тонким лириком. И в этом можно было убедиться всегда: и когда он был молод, и когда перешел в тот возраст, когда его лирические монологи воспринимались советским обществом как слова великого мудреца.
Он всегда искал авторов — это вечная проблема любого сатирического театра. Каким-то сверхчутьем он открыл Михаила Жванецкого, и на какое-то время тот становится не только завлитом, но и одним из самых важных авторов его театра. Райкин работал со всеми сатириками и авторами юмористических рассказов своего времени. Думаю, что именно благодаря Райкину и его удивительной способности "пробивать" тексты сохранилось поколение людей, которые знали толк в литературном слоге.
Как и любой большой артист, Райкин был, конечно, эгоцентриком. Его театр был театром одного актера. И кто бы ни работал рядом с ним, солистом и безусловным авторитетом был сам Аркадий Исаакович. В какой-то степени такая естественная художественная авторитарность была связана с самим характером его дарования.
Конечно, были артисты, которые очень ярко работали на эстраде, — например, Виктор Ильченко и Роман Карцев. Замечательно играл на эстраде Геннадий Хазанов. Однако магическое дарование Райкина было неповторимым. Молодые шли своим путем, а он оставался как великий монумент сатирического искусства, у которого, по существу, не было соперников. Он вошел в историю советской и российской сцены явлением отдельным, не имеющим продолжателей. Такое свойство таланта, как у Аркадия Райкина, появляется раз в 100 лет.
Райкин обладал уникальным обаянием, и оно во многом определило его судьбу. Оно выручило его, когда жить в Ленинграде ему стало невыносимо. Это было в начале 1980-х годов: тогда ленинградские власти мучили великого артиста множеством мелких придирок. Его судьбу решил лично генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев. Он незадолго до смерти приказал московскому начальству принять этот коллектив под свое крыло.
Новое качество "Сатирикона"
80-летие "Сатирикона" — это юбилей двух театров. Я не стану скрывать, что приход Константина Райкина в театр отца ознаменовал совершенно новое его качество. Оно стало очевидным после ухода Аркадия Исааковича из жизни. Когда Константин дебютировал на сцене "Современника", стало ясно, что в пространстве советского театра появился новый, очень яркий и в высочайшей степени индивидуальный артист, который способен решать самые разные задачи.
Константин пришел в драматический театр, он был драматическим актером и во многом остался им, потому что таково его дарование. За эти годы, которые он руководит "Сатириконом", конечно же, он стал очень большим артистом. Это очевидно не только в спектаклях, где он играет главные роли, но и тогда, когда он один выходит на сцену и начинает читать стихи. Его уникальное чтецкое дарование открывает не только его хорошую профессиональную выучку, но и удивительную человеческую глубину, поразительный человеческий талант, который необходим любому большому актеру.
Константин Райкин никогда не соперничал со своим отцом. Я вспоминаю одну репетицию, после того как он привел вместе с Валерием Фокиным группу молодых артистов и показывал отцу спектакль "Лица". Я помню, с каким вниманием смотрел на все происходящее на сцене Аркадий Исаакович, понимая, что в его театр вливается не просто новое поколение артистов. У театра появляется еще одно лицо, в котором, вероятно, просматриваются черты будущего.
Молодой Райкин, как человек, прошедший школу "Современника", работавший с хорошей режиссурой, понимал, что эту режиссуру нужно притащить к себе в театр, что он и сделал. И сегодня "Сатирикон", в котором лидирует Константин Райкин, это театр, где работают самые разные режиссеры, причем режиссеры первого ряда.
Яркость театральной формы, острота и парадоксальность мышления, умение создать невероятную энергию, которая бьет со сцены, — это уже свойства его индивидуальности в "Сатириконе".
Он работает для своего зрителя. Он работает для людей, которые привыкли переписываться в социальных сетях, используя очень короткий лингвистический формат, но при этом всё понимают и воспринимают информацию совсем другим образом, чем их предшественники. Его театр — ярок, энергетичен, современен, и я думаю, что то, что делает Константин Райкин, — это лучшая память о его отце.
Если говорить о преемственности в отношении прошлого и настоящего "Сатирикона", то эта преемственность — в продолжении рода, в том, что сын сохранил имя отца в названии своего театра и не посрамил его имени. В Константине Аркадьевиче есть желание остро ощущать проблемы сегодняшнего времени, и я думаю, что это и есть продолжение того, чем всю жизнь занимался Аркадий Райкин, который пытался попасть в нерв времени. И это очень важно.