Не на жизнь, а на смерть
Константин Райкин и Роман Козак сыграли "Косметику врага" Амели Нотомб
БЕЛЬГИЙСКУЮ ПИСАТЕЛЬНИЦУ АМЕЛИ Нотомб, как рассказывают сами участники спектакля, сначала открыл Роман Козак. Прочел, восхитился, придумал сыграть и заразил идеей Константина Райкина. А Райкин, известное дело, натура увлекающаяся, и уж если что решил, то, как поется в песне Высоцкого, "выпьет обязательно". Взаимный восторг естественным образом вылился в постановку. Да не в одну, а сразу в две. Чтобы не спорить, на какой сцене играть (напомним, Роман Козак руководит Театром им. Пушкина, а Райкин - "Сатириконом"), решили играть сразу на двух. То есть в Москве теперь будет сразу два спектакля "Косметика врага". Одна и та же постановка (Роман Козак) с двумя комплектами одинаковой сценографии (Александр Орлов) пойдет в разных театрах, а уж зрители выберут, в какой театр им привычнее и удобнее добираться. Кому-то эта путаница покажется вздорной заморочкой, но для Амели Нотомб это в самый раз. Достаточно только прочитать в предисловии к ее романам, какие подробности из своей жизни она рассказывает журналистам, чтобы уже ничему не удивляться, увидев эту фамилию на суперобложке или афише. Западная пресса именует ее королевой неожиданностей, ну а мы пока только знакомимся.
Роман "Косметика врага" , в сущности, сам просится на сцену, даже инсценировку делать не нужно - бери в руки и ставь, как написано, убрав некоторые длинноты. Два персонажа, застрявшие в аэропорту из-за отложенного рейса, ведут полный ужасающих откровений диалог с весьма неожиданной развязкой. Один из них - Жером Ангюст (Роман Козак), человек солидный, респектабельный и приличный во всех отношениях, другой - Текстор Тексель ( Константин Райкин), воплощенная мерзость. Именно он задает тон во всей этой истории, главная партия, как ни крути, сыграна им. Зал ожидания в среднестатистическом аэропорту, неподвижно сидящие спиной к публике черные фигуры в черных шляпах, экраны с мигающей на них информацией о полетах - в этом статичном антураже в течение двух часов стремительно раскручивается почти детективный сюжет спектакля. Текстор Тексель, говорливый голландец, не дает покоя Жерому Ангюсту. Подходит, представляется и уже не отпускает от себя ни на шаг. Цепляется, корчит рожи и говорит, не умолкая, забрасывая собеседника все более дикими подробностями своей личной жизни. Как изнасиловал однажды на кладбище понравившуюся ему женщину, а потом искал в течение десяти лет по всему Парижу и наконец встретил снова, уже на другом кладбище, пришел к ней домой и там зарезал, испытывая чувство вины, восторг и безграничную любовь одновременно. Райкин играет блистательно и так виртуозно, что дух захватывает. Последовательно и неумолимо он подводит публику к развязке, о которой даже такой лопух, как Жером Ангюст, начинает догадываться. Поскольку речь шла о его жене, убитой десять лет назад. Чем все кончилось, лучше не рассказывать, чтобы не испортить впечатления будущим зрителям. Но именно там, где действие резко ломается, режиссер Роман Козак (и исполнитель роли, которая в этот момент становится главной) продолжает катиться по наезженной уже колее. В поворот, предложенный Амели Нотомб, он, увы, не вписался, и абсолютно "достоевский" по замыслу финал этого, в общем-то хорошо сделанного спектакля разочаровывает.
