Человек-театр
На моноспектакле Константина Райкина «Своим голосом» — особая публика. Это сразу бросается в глаза, стоит посмотреть на лица присутствующих. Особая публика, отличающаяся серьезностью и уважением к большому актеру. Часто наблюдаю, что на спектакли идут, чтобы «отдохнуть», то есть посмеяться, разрядиться какими-нибудь глупыми репликами. Константин Райкин в моноспектакле «Своим голосом» доказывает, что театр — это что-то совсем другое. Хотя жанр спектакля «Своим голосом» как будто редкий, впрочем, хорошо знакомый еще с тех лет, когда выступали с чтецкими программами Юрский и Смоктуновский. Чтецкие программы Юрского, когда он читал Пушкина, вызывали особое благоговение публики. Похожее ощущение и здесь. Зал сидит тихо, не шелохнувшись, и только внимает интонациям артиста, которые переливаются и меняются с такой скоростью, что не понять, как это один человек может одновременно выступать в разных лицах.
В творческой жизни Константин Райкин сегодня так же многолик. Он художественный руководитель театра «Сатирикон» имени Аркадия Райкина, где ставит спектакли и играет роли; он художественный руководитель «Высшей школы сценических искусств», где учит актерскому мастерству студентов. В его Полина Богданова режиссерском списке множество прекрасных спектаклей. Его актерский опыт достиг той высоты, когда кажется, что ему подвластны многие жанры и роли. Его педагогическая практика, на мой взгляд, зиждется на горячем желании создать и увековечить театральную империю, в основании которой лежат опыт и слава его великого отца Аркадия Райкина. В том и стремление создать династию, и стать достойным продолжателем отца, и если не превзойти его, то, во всяком случае, оказаться на той высоте, которая подвластна большим настоящим артистам. Когда-то я брала у Константина Райкина интервью и с тех пор поняла, что Аркадий Райкин постоянно присутствует в размышлениях сына о его собственной судьбе. Масштаб славы отца, кажется, не дает сыну покоя: как оказаться достойным, как показать себя самостоятельным и успешным творцом? Внутри каждой творческой натуры есть какая-то болевая точка, из которой и развивается, фонтанирует вдохновение. Не все так безоблачно на творческом небосклоне выдающихся артистов да и других художников.
Поэтому актерская манера Константина Райкина развивалась благодаря энергии преодоления, часам и дням бесконечного оттачивания своего мастерства, стремлению быть и состояться как большой художник.
Возможно, ему помогает вахтанговская школа, которую он некогда прошел. Вахтангов, конечно, продолжатель Станиславского, но режиссер более темпераментный, трагичный и резкий. Евгению Богратионовичу были подвластны острые гротескные жанры. В актерской молодости в театре «Современник» Константин Райкин играл странного и озлобленного Человека из подполья по Достоевскому в спектакле Валерия Фокина. Позже он играл его в «Сатириконе», как и Грегора Замзу, ставшего отвратительным насекомым, в «Превращении» Ф. Кафки, тоже поставленном Фокиным. Все это очень острые образы, не укладывающиеся в спокойное лоно житейского психологизма. И если образы Райкина наделены психологией, то это психология края, она выстраивается словно на острие ножа, она рельефна и каждый раз сопровождается столь же острой и выразительной пластикой. Интереснее всего, когда Константин Райкин работает с талантливыми, неординарно мыслящими режиссерами. И это не только Валерий Фокин. В спектаклях Роберта Стуруа Райкин сыграл Гамлета и гротескного синьора Тодеро, в постановках Юрий Бутусова шекспировского злодея Ричарда в «Ричарде III», трагического Лира в «Короле Лире», лицедея Ивана Александровича в «Р» – современном осмыслении гоголевского «Ревизора».
Но вернемся к моноспектаклю «Своим голосом». Эффект виртуозной игры Константина Райкина в этой чтецкой программе, а он читает стихи Давида Самойлова и Александра Пушкина, состоит в мгновенных переключениях из жанра в жанр, в быстрой смене интонаций, и самое интересное — в ярких изображениях лиц, описанных в стихотворении. Если в стихе есть диалог разных персонажей (а это основа театра), как у Самойлова в стихотворении «Пестель, поэт и Анна», то диалогом Райкин владеет в совершенстве. Это его родная стихия. Райкин схватывает самую суть образа. Вот Пестель — с ног до головы политик, размышляющий о «свободе и достойном правленье», «русский Брут». Вот поэт — молодой, изнеженный и праздный, однако очень метко и здраво отмечающий свойства собеседника. Вот живой, томительный голос Анны, которая пела и вызывала восторг поэта: «Анна! Боже мой!»
Такую же блестящую диалогичную манеру Райкин демонстрирует и в «Сказке о царе Салтане» Пушкина. Тут вообще множество персонажей, и Райкин изображает каждого. И знакомые с детства стихи Пушкина, освобожденные от хрестоматийной «сказочности», звучат на редкость современно. Диалоги искрометны, очень выразительны. И это целый театр, который разыгрывает один актер. Он поистине вмещает в себя этот театр, всю его остроту, юмор, восторг и богатство. Эта разнообразная и пестрая игровая стилистика и отличает актера Константина Райкина, демонстрируя огромные возможности его профессионализма и натуры. Эта многоликость — конек Райкина. Он поражает виртуозностью своих переключений, разнообразием жанров и интонаций. И понимаешь, что он прежде всего человек театра.
Не лирический чтец, переосмысливающий классические, хрестоматийные строки, а мастер-виртуоз, чья сущность — вечно живой и богатый театр, в котором отражаются тысячи граней и оттенков блистательной актерской игры.
