Размер шрифта:
Изображения:
Цветовая схема:

ПРОТЕСТ ПОД МУЗЫКУ ВИВАЛЬДИ

ПРОТЕСТ ПОД МУЗЫКУ ВИВАЛЬДИ - фотография

«ЧЕТЫРЕ ТИРАНА» КОНСТАНТИНА РАЙКИНА В ТЕАТРЕ «САТИРИКОН»

Для премьеры по комедии Гольдони «Самодуры» в «Сатириконе» выбрали провокационное по нынешним временам название – «Четыре тирана». Правда, тиранят эти «лидеры» свои семьи.

Всё запрещают женам и всё решают за детей, уже взрослых, но ограниченных в правах, громоздят запрет на запрете – не в государственных масштабах, а все-таки портят жизнь и основательно. Чтобы дух венецианского карнавала (а семейства эти из условной Венеции), дух свободы и праздничной стихии не проник в дом, закрывают все «форточки» и держат «в духоте» обыденности. Проветриться не дают. «Срок годности» их правил давно вышел, а они пытаются продлить – живут прошлым и сдерживают тех, кто хочет «взбодрить» настоящее.

Жены и дети пробуют отменить установки деспотичных отцов в темпераментных сценах и не бытовом пространстве. Это ступени подиума, где сначала сидят музыканты в чёрном. «Затактом» спектакля Константин Райкин сделал духовный концерт Вивальди (кстати, современника Гольдони и тоже венецианца). Filiae maestae Jerusalem – плач жен-мироносиц – исполняет барочный оркестр и солистка с контральто, самым низким женским голосом, звучание которого завораживает. Зритель сразу попадает в «надмирное» измерение, где искусство «растит» смыслы и красоту из каждого нотного листка. Но как только музыканты уйдут со сцены, нотам, инструментам и пюпитрам найдут совсем другое применение. Приспособят под бытовые нужды: в кофре от лютни будут таскать хамон, в футляр от контрабаса мочиться, флейту раскуривать, из скрипок наливать рюмочку за рюмочкой, а на виолончелях отрабатывать приёмы расправы с «чёртовыми бабами» – в изобретательных манипуляциях с «музыкой под ногами» фантазия артистов не знает границ.

Вертикаль духовного начала, неотделимого от потребности в свободе, сменится горизонталью начала материального, которое тяготеет к зависимости. «Низкое» займет место «высокого», начнет здесь хозяйничать, как пузатый глава семейства с челюстью бульдога, в растянутых трениках и майке-алкоголичке. Лунардо (Артём Осипов) – домашний тиран номер один – никуда не выпускает молодую жену Маргариту (Алёна Разживина): первая была образцом покорности и терпения, а эта, вторая, и приодеться хочет, и выйти в свет, и хотя бы на вечер стать «невидимой и свободной», как булгаковская Маргарита. Но обжаловать «домашний арест» не получается. Дочь Лучетта на выданье (Екатерина Воронина) тоже сидит взаперти и в нетерпении. Жениха ей отец подобрал, а вот знакомить до подписания брачного контракта не собирается.

Артисты «Сатирикона» работают на стыке комедии дель арте и психологического театра, как виндсёрферы, скользят по тексту Гольдони и легко извлекают из текста прозрачные ассоциации с сегодняшними проблемами: от абьюзивных отношений до низкого уровня культуры, который проявляет себя, прежде всего, в быту – а в конечном счете в неспособности воспринимать искусство. «Мы никогда не были в театре!» – признаются четыре тирана.

Спасать ситуацию с азартом берётся Феличе – решительная, уверенная в себе, чертовски привлекательная героиня Агриппины Стекловой возглавит «женскую коалицию», чтобы устроить несанкционированную встречу молодым. Эта авантюра, карнавальная по духу, с масками и переодетыми в дам кавалерами, приведет пусть к промежуточной, но все-таки победе над домашней диктатурой. Без комических перебранок и даже драк не обойдется, но главный эффект будет за монологом Феличе – она как опытный коуч всё расставит по местам, вскроет «скорлупу» упертости и нетерпимости мужчин, их нутряной страх ослабить хватку.

И хотя со своим мужем ей вроде бы удалось выйти на паритет – сеньор Кончано (Денис Суханов), похожий на артиста немого кино со скорбными бровками, усиками и поджатым ртом, многое терпит, срывается лишь иногда и тут же дает задний ход со словами «прости, погорячился» – жизнь Феличе далека от идеала. «Я не хочу бояться и терпеть. Я хочу радоваться и любить!..» – в финале это её ошеломительное соло прозвучит как манифест, как общий для всех запрос на жизнь, свободную от страха и нужды загонять себя в рамки.

Именно Феличе станет проводником другого образа мысли, вообще Другого – она приведет с собой графа Рикардо, одетого по моде времен Вивальди и отчасти похожего на композитора. У Гольдони он единственный, кто говорит «высоким» литературным языком, не на венецианском диалекте. У Райкина он – «посторонний», чужой, европеец с культурным кодом, который местным не понятен, а потому вызывает ксенофобские настроения. Но этот человек искусства, кажется, невосприимчив к агрессии и готов участвовать в любых «спасательных операциях», способен извлечь музыку даже из стула – и заставить всех замереть от звучания, которое отрывает от земли, делает невесомым и громаду рояля, и самого приземленного самодура. Это же «замирание» случится под конец, когда вернутся музыканты в карнавальных костюмах и масках дзанни, исчезнет чёрная стена и вдруг появится божественной красоты многоярусный театр – как место, где души невольно встают на цыпочки и тянутся к свету; как портал, который открывается далеко не всем.

Оригинал.

Издательство: Театрал Автор: Татьяна Власова 20.02.2024

Спектакли