ПО ДОРОГАМ ВОЙНЫ. Часть 5
Фронтовая летопись «Сатирикона»
Продолжаем цикл еженедельных публикаций «По дорогам войны», посвященных 75-летию Победы. В большом материале в шести частях мы представляем фронтовую летопись «Сатирикона». Последняя часть будет опубликована 9 мая.
Часть 5. Фронтовые будни артистов
Райкинская фронтовая бригада на Кавказском фронте (численность варьировалась от 12 до 18 человек) обходилась без сложного реквизита и специального оборудования. Выступления представляли собой по большей части сборные концертные программы, состоящие из эстрадных, танцевальных, вокальных, цирковых, а также агитационно-пропагандистских номеров, поэтических чтений, коротких драматических сценок и этюдов.
Как правило, основной передвижной площадкой для выступлений становился грузовик с откидным кузовом, который на полтора часа – не дольше, ровно столько обычно длилось выступление – становился сценой. Пространство вокруг машины было зрительской зоной, часто фронтовики рассаживались полукругом прямо на земле. После концерта борта кузова закрывались, весь нехитрый скарб – костюмы, реквизит, грим, элементы декораций – паковались внутрь, и машина была готова отправиться к следующему пункту. Работу театральных служб – монтаж площадки, полную планомерную подготовку к выступлению – от начала до конца выполняли сами артисты: дополнительный штат людей фронтовая бригада себе позволить попросту не могла.
Во фронтовой бригаде Ленинградского театра миниатюр был следующий состав, оказавшийся необходимым из опыта фронтовых поездок: восемь драматических артистов (А. Райкин, Р. Рубинштейн, Г. Карповский, Л. Таганская, Т. Эттингер, Р. Рома, О. Малоземова, Н. Галацер – творческий костяк театра), хореографическая пара Н. Мирзоянц и В. Резцов, эстрадная танцевальная пара М. Понна и А. Каверзин, эстрадные артисты речевого жанра И. Гершман, Р. Зеленая и С. Жак, кукловод-эксцентрик и жонглер Г. Поликарпов, два музыканта-аккомпаниатора.
К бригаде кроме грузовика прикрепили автобус, который носился с артистами по всему фронту. Такие условия были в идеале, но только на равнине. А на Кавказе, в условиях гор, приходилось пробираться на чем Бог пошлет. В зависимости от того, какую высоту взяли, куда продвинулись воинские части и какой род войск надо обслужить, решался вопрос о транспорте, начиная с самолетов и разнообразных марок автомашин до тракторов с прицепами и даже танков и бронетранспортеров. В ход шло все: от «виллисов» и «шевроле» до развалившейся полуторки, которая была в свое время санитарной машиной, а теперь доживала век в виде деревянной будки на колесах, куда погрузили бедных артистов вместе с реквизитом и инструментами и возят их по разбитым дорогам, растрясывая и обдавая запахом бензина. Были, однако, места, куда даже «виллис» пройти не мог, и тут надо было выбирать: месить дорожную грязь ногами или сесть на телегу, запряженную лошадью, и надеяться, что всё окончится благополучно.
Фронтовая бригада Аркадия Райкина была направлена в распоряжение начальника Новороссийского оборонительного района, контр-адмирала Георгия Холостякова. Первое задание было очень непростым. Георгий Никитич попросил бригаду выступить на знаменитой по всему фронту батарее капитана А. Зубкова, которая била тогда по Новороссийску и не давала вражеским кораблям близко подходить к берегу.
Батарея располагалась в горах на Пенайском холме и подвергалась ежедневным бомбовым ударам с воздуха. Бойцы-артиллеристы в дневное время суток находились в укрытиях под землей и не выходили без крайней надобности. Боезапас и всё снабжение доставлялось только ночью. Тогда же орудия ремонтировали, заменяли разбитые прицелы, заваривали пострадавшие броневые щиты. Но когда батарея начинала стрелять – не было ей равных в отменной точности и рекордной скорострельности, за что и ненавидели фашисты наших артиллеристов.
Дорога на батарею простреливалась фашистами со свойственной им педантичностью. Контр-адмирал Г. Холостяков посоветовал Райкину: «Возьмите кого-нибудь одного, может быть Рину Зеленую, и поезжайте сегодня же ночью на моей «эмке». Когда Аркадий Райкин вернулся к своим товарищам и рассказал о полученном задании, все возмутились и проявили желание поехать тоже. Райкин пытался убедить артистов, что это опасно, но было бесполезно. Собралось шестнадцать человек, и пришлось ехать на автобусе. Пока прособирались – все-таки люди не военные, наступило утро. Перенести отправление было нельзя – артистов ждали на батарее, поэтому выехали «на авось» при дневном свете и ярком солнце. Страшновато было на той самой дороге, где немцы пристрелялись как на учебном полигоне. Но по автобусу, по этой образцово-показательной мишени, не было выпущено ни одного снаряда – то ли враги оторопели от подобного нахальства, то ли решили, что следом пойдет целая колонна, и лучше подождать цель посолиднее. Как бы то ни было, артисты доехали без приключений. А вот как только разгрузились, начался шквальный обстрел. Но все успели спуститься в подземные укрытия.
После обстрела, уже к вечеру, начали концерт. Выступали на дне колоссальной воронки от авиабомбы. Бойцы сидели выше вокруг, словно в греческом амфитеатре. С моря дул резкий ветер, артиллеристы были в ватниках, а артисты выступали в своих концертных костюмах. Хуже всех пришлось танцорам Марии Понне и Александру Каверзневу, исполнявшим восточные танцы – они были одеты совсем уж не по погоде. Да и артистам разговорного жанра было непросто: если они клали что-либо из реквизита на стол, поставленный посреди эстрады, ветер сдувал предметы на землю. Бойцы понимали трудности выступающих, поэтому, не привлекая внимания, по-пластунски, подползали, поднимали упавший реквизит и возвращали на стол, приваливая для надежности хорошим булыжником.
Вообще, степень соучастия и сочувствия аудитории во фронтовых условиях резко возрастала. Не было ни рампы, ни софитов, ни декораций, ни занавеса, но артистам верили. Можно было выйти и объявить: «Я – Гамлет, а вот он – Полоний». И если актер играл на совесть и всерьез, то публику не смущал прутик, заменяющий шпагу, и сапоги вместо туфель с пряжками. Зрители искренне переживали драму обманутого принца.
Судьба хранила фронтовую бригаду Ленинградского театра миниатюр. Как ни старались на фронте беречь артистов, все же часто приходилось рисковать, ведь условия были боевыми. Однажды актёрский автобус застрял на горном перевале, была жуткая метель, на дороге гололед, и вниз с перевала пропускали только машины, колеса которых были обмотаны цепями. Мерзнуть всю ночь в заледеневшем автобусе было вдвойне обидно, так как в часе езды от этого места фронтовую бригаду ждал кров и горячая еда. Но пришлось потерпеть до утра. А когда, наконец, приехали – узнали, что место, куда артисты направлялись, и где их ждали с ужином, в ту же ночь разбомбила дотла вражеская авиация.
А следом другое печальное известие. Из-за этой задержки всё расписание выступлений передвинулось, и артисты «опоздали» к выступлению на передовой в Кабардинке перед пехотными частями. И вот днем во время артобстрела снаряд попал в приготовленную эстраду, на которой должен был проходить в это время спектакль. Подобное случалось с фронтовой бригадой Аркадия Райкина неоднократно. Иногда перед отъездом на выступление к шоферу автобуса подходил офицер и что-то говорил ему негромко. После этого в машину с невинным видом садились еще два вооруженных бойца. Артисты по опыту фронтовых будней понимали – это означало, что «опять просочились немецкие автоматчики». И надо было быть готовыми ко всему, внимательными и осторожными.
Однажды артисты попали в окружение вместе с пехотными частями 18-й армии. Много дней отбивались бойцы от атак наступающего врага, артисты тоже уже были готовы принять участие в боевых действиях. Но всё обошлось, окружение было снято, наши войска соединились. На этом плацдарме, во фронтовой обстановке состоялась вторая встреча Аркадия Райкина с Леонидом Брежневым, полковником, начальником политотдела 18-й армии. После этого долгие годы и в мирное время их будет связывать если не дружба, то товарищеские отношения.
Юрий Кимлач, исполнительный директор
Фонда поддержки и развития культуры имени А. И. Райкина
