Будущее есть! «Р» Юрия Бутусова: не «Ревизор», а Россия
Кирилл Сафронов делится своими мыслями после спектакля Юрия Бутусова «Р», который вышел незадолго до 24 февраля, а уже в 2023 году получил премию «Золотая Маска» в номинации «Лучший спектакль в драме, большая форма».
Строго говоря, «Р» — это «Ревизор». Даже на сайте «Сатирикона» этот спектакль проще найти, вбив гоголевское название. У меня был соблазн назвать текстик «Ревизор своими словами» и поговорить о том, как круто Юрию Бутусову удалось оживить, кажется, давно заезженный сюжет, настороженность к которому начинаешь испытывать с тех самых школьных уроков литературы, на которых тебе рассказывают об отсутствии положительных героев, о «хорошем» герое-авторе, беспощадно высмеивающим мещанский идиотизм и проч. Но это мелко — Бутусову удалось большее. Летом 2023 года в здании — извините — «Планеты КВН» сделать так, что зрители хлопают артистам не только за спектакль, но и за сам факт того, что артисты остались с ними в этой самой машине, полной мертвецов, которая на полном ходу несется в не самую дружелюбную стену (аплодисменты идут как раз после этой, финальной, сцены).
Все начинается с того, что герои Гоголя под бодрую музычку собираются (одеваются, прихорашиваются) на сцене. Городничий Антон Антонович (Тимофей Трибунцев), его жена Анна Андреевна (Алена Разживина), его дочь Марья Антоновна (Мария Спивак), «ревизор» Иван Александрович (Константин Райкин), его слуга Осин (Артем Осипов) и почтмейстер Иван Кузьмич (Даниил Пугаев) садятся на шесть черных стульев в ряд, ровно напротив зрителей. То ли для сеанса совместной психотерапии, то ли — для стенд-ап шоу наподобие ЧБД. И по очереди делятся своими сбивающими с ног воспоминаниями. Кто-то рассказывает о том, как долго ехала скорая помощь к его умирающей маме в Пушкино, кто-то вспоминает о том, как в школе они с пацанами забивали насмерть ледышками какого-то махонького щенка, кто-то — о своем всепоглощающем желании сделать так, чтобы папа его похвалил... Под их стульями — пепелище, буквально — выжженная земля. Перед ними — недоумевающие лица зрителей — а что, так можно было? Даже сегодня можно?
При этом по словам режиссера Юрия Бутусова: «В этом спектакле нет протеста, есть только невообразимое удивление перед человеческой природой, есть только тоска о времени, которое уходит, хотим мы этого или нет... Хотелось бы, чтобы это была история о том, что искусство способно лечить реальность, лечить жизнь, лечить людей...». Но в спектакле искусство не лечит (про это-то и спектакль!). Главные герой здесь не Хлестаков, а Городничий. Он же — Рулевой, управляющий нашей грустной машинкой. Ему бесконечно стыдно, он несколько раз пытается покаяться сразу за все — за то, что руки в крови, за то, что воровал, за то, что жил по лжи. Но пьяный Хлестаков его не слышит (не понимает? не хочет понять?). А в кульминации становится очевидно, что вся эта история (как история конкретного гоголевского ревизора, так и история всех постановок «Ревизора» для имперской-советской-российской власти) была дана Городничему для того, чтобы он хоть что-нибудь понял. Ну, если не то, что врать и воровать плохо, то хотя бы то, что пресмыкаться перед вышестоящим — все-таки крайнее западло и нездоровая ситуация. Но нет! Нет! Как у Веденяпина — «Почему никто ничего не помнит?», так и тут, только — «Почему никто ничего не понял?!» Городничий как ни в чем не бывало обсуждает со своей женой, что странно все-таки и зря, что старый театр снесли, а нового не построили. Неплохо же там было. «Хотя зачем, — спрашивает, — люди в театр ходят? Непонятно». Затем, чтобы понимать. Но после этого спектакля становится понятно одно — понимать Городничий уже не может. Видимо, потому что уже умер. Как и весь его уездный городок.
Можно много говорить о крутой актерской игре, острых монологах, продуманной сценографии, как всегда замечательному у Бутусова саундтреку, актуальности всплывающей темы советских репрессий, и проч. Например, о том, что после диалога Хлестакова со своим слугой Осипом становится очевидно, что именно такие «осипы», очаровавшись идеей Силы, наворотили делов в России в ХХ веке. Но — я надеюсь — вы все это увидите сами (спектакль по-прежнему идет, хоть и не часто, на него можно и нужно купить билеты!). Я напоследок поделюсь одним удивившим меня наблюдением. У Бутусова Хлестаков не мудак. Вот ни разу. Он искренне не понимает, чего все эти люди вообще от него хотят. Кормят? Ну, отлично! Взятки несут? Странно, но, если надо, если так всем станет лучше — не откажусь. И поэтому он умирает (как это ни странно, но все-таки, видимо, умирает). А вот что сломано, то уже не поломать. С остальными героями изменений не происходит, потому что они невозможны из-за смерти при жизни. Юрию Бутусову очень хочется верить, что театр может менять. Что спектакль можно понять, прочувствовав. Хотя бы попробовать точно стоит.
