Я должен удивляться, не понимать, что актер вообще делает на сцене
В рамках рубрики «гость редакции» «да» организовала в стенах ГИТИСа встречу студентов театроведческого факультета с актером «Сатирикона» Тимофеем Трибунцевым. В разговоре приняли участие ректор Григорий Заславский, мастер курса Ольга Галахова и студенты: Яна Егорова, Мария Олексишена, София Левицкая, Юлия Пакерманова, Дарья Соколовская, Наталия Ларичева, Лизавета Боровикова (курс А. Степановой).
Ольга Галахова. Тимофей, рады вас видеть. Я всегда до последнего не уверена, придет актер на встречу или нет. У нас сегодня есть своя интрига. Дело в том, что наша студентка Дарья Соколовская написала актерский портрет о вас. Я подумала, что было бы интересно обсудить текст о вас с вами же.
Тимофей Трибунцев. Я вообще-то считаю, что актеру не надо встречаться, знакомиться с критиками. Они делают свое дело — мы свое.
Редакция. А рецензии на свои работы читаете?
Т. Т. Редко. Если попадаются на глаза, читаю. Специально не ищу.
Ред. Никогда не писали о вас: «Тимофей Трибунцев играет плохо»?
Т. Т. Не писали вроде. По крайней мере, не видел. Я и сам знаю, когда плохо, а когда хорошо.
Ред. Как вы «узнаёте»?
Т. Т. Чувствую. Многое зависит от спектакля, от настроения, от сегодняшнего дня.
Ред. Настроение ладно, в следующий раз будет хорошее, хорошо сыграете. Но ведь не всегда результат зависит от настроения? Может, изначально ложная трактовка заложена?
Т. Т. Что значит ложная трактовка?
Ред. Когда в прочтении роли не сходятся концы с концами. Разве трактовка не корректируется в процессе репетиций?
Т. Т. Корректируется. У меня почти всегда были такие режиссеры.
Ред. А вы с ними спорите?
Т. Т. Иногда спорю, иногда нет.
Приходит Григорий Анатольевич Заславский, приветствует всех.
Тимофей Трибунцев. Григорий Анатольевич, а мне обещали только женщин.
Григорий Заславский. Это не политкорректно.
О. Г. Григорий Анатольевич, вот Тимофей начал нашу встречу с того, что не нужно критикам знакомиться с актерами.
Т. Т. В актере всегда должна быть какая-то тайна и загадка.
Г. З. Смысл в знакомстве с актером, несомненно, есть. Нам интересна тайна творчества.
Т. Т. Вы думаете, я расскажу вам о каких-то тайнах творчества?
Г. З. Да! Случайно проговоритесь.
Т. Т. Это вряд ли.
Г. З. Критика тянет к актеру, а актера — вам, возможно, неприятно будет это услышать — тянет к критику. Ведь актер всегда мечтает быть увековеченным и нуждается в понимании. Это тоска художника о разговоре с человеком, который пусть не всегда принимает его творчество, но хотя бы знает и понимает его. Хорошему актеру нужен знающий и разбирающийся в его творчестве критик, который напишет о его роли не просто хорошо, а с пониманием. К сожалению, сейчас не так востребована профессия театрального критика, как раньше. Газеты не отправляют системно корреспондентов осветить то или иное событие в сфере культуры. Исчезли ежедневные рубрики о культуре и театре, даже в «Коммерсанте». И это грустно.
О. Г. Критик Павел Александрович Марков — для нас это классик — в свое время написал разгромную статью о Художественном театре, и Немирович-Данченко пригласил его на разговор. Ведь одно дело написать, а другое — сказать это все в глаза. Марков считал, что писать нужно так, чтобы потом можно было сказать и в лицо. «Патриарх» театра и молодой критик встретились, разговор длился несколько часов. Провожая молодого визитера до дверей, Немирович-Данченко объявил, что с завтрашнего дня Марков принят на работу в МХТ. Кстати, в одной из своих статей он обозначил главную методологическую проблему изучения творчества актера: «Когда мы рассуждаем о Пушкине, — писал он, — мы читаем Пушкина, а когда рассуждаем о Мочалове, то читаем Белинского. Представьте, как мы бы судили о Пушкине только по статьям Белинского». Да, конечно, сейчас многое можно посмотреть в записи, есть интервью, есть кино. Но ничего не заменит живого восприятия артиста. На пленке не всегда чувствуется живое дыхание театра. Поэтому так важны наши встречи с вами, артистами, ведь в конечном итоге останется слово, которым можно передать это обаяние личности, особенности сценического существования. Вы заметили, что про актеров вообще перестали писать? Зачастую ограничиваются фамилией в скобках при указании роли.
Т. Т. Я же пришел!
О. Г. Поскольку мы пересекались с вами в Щепкинском театральном училище, я задам такой вопрос. Училище готовит для
определенного типа театра, для Малого, например. Во всяком случае, так было раньше. Вы рассматривали «Сатирикон» как театр, в котором вам хотелось бы работать? Когда учились, о каком театре мечталось?
Т. Т. Я вообще хотел работать! А уж какой театр возьмёт — об этом и не думал!
Ред. А на какие спектакли, в какие театры ходили? Какие любили?
Какие режиссеры были вам интересны тогда?
Т. Т. Мы очень любили «Мастерскую Фоменко», естественно.
Ред. Значит, вы бы рассмотрели предложение Фоменко?
Т.Т. Конечно, рассмотрел бы! Я ходил на спектакли к Фоменко, в «Сатирикон» ходил на «Гамлета», «Квартет», «Контрабас», «Жак и его господин». Бутусов на меня произвел огромное впечатление, я смотрел его «В ожидании Годо» в Питере.
Ред. Кто из актеров восхищал вас у тех же «фоменок»?
Т. Т. Все восхищали, без исключения. Потом я узнал их лично, и всё испортилось (смеется). Сцена — одно, жизнь — другое.
Ред. В пору вашего ученичества у вас были любимые артисты? Почему решили пойти на актерский?
Т. Т. Захотелось что-то поменять в жизни.
Ред. Вы учились или работали где-то?
Т. Т. Да жизнь всю надо было менять. Учился, конечно. Я сварщик. Еще пытался экономический закончить. А потом уже сюда приехал из Кирова.
Ред. Сколько сварщиком проработали?
Т. Т. Совсем немного.
Ред. Тяжелая работа?
Т. Т. Нет, но вредная, из-за испарений.
Юлия Пакерманова. А сейчас кто из ваших коллег вам интересен?
Т. Т. Я очень люблю театр Погребничко. Последнее, что я там посмотрел, — «Ревизор». Недавно еще видел «Моцарта» Крымова, и мне понравилось. Но вот «Костика» его в Театре Пушкина еще не успел посмотреть.
Ю.П. Смотрели ли вы «Короля Лира» у вахтанговцев? Какие впечатления? Ведь вы сами играли у него в «Сатириконе» в спектакле по той же пьесе.
Т. Т. Я так скажу… Мне кажется, Юрию Николаевичу надо что-то менять: либо жену, либо продукты, не знаю.
Ю. П. Вам показался этот спектакль похожим на предыдущие?
Т. Т. Не знаю даже. Какой-то холостой выстрел. Из последнего у Бутусова мне понравился «Человек из рыбы» в МХТ им. Чехова. На меня он как-то подействовал. Но «Сын» и «Король Лир»… Ему надо куда-то выпрыгивать, и я думаю, что он это сделает.
Ред. Может быть, просто надо меньше ставить? Вам так не кажется?
Т. Т. Может, и в этом дело, не знаю. Сейчас мы с ним работаем над новым спектаклем.
Ред. Над каким?
Т. Т. Не скажу (смеется).
Ред. Все равно ведь узнаем.
Т. Т. Конечно, узнаете, не переживайте. Да «Ревизора» мы делаем.
Ред. Это как раз мы знаем.
Т. Т. Мы уже брались за эту пьесу. Начали репетировать, но в результате получился «Король Лир».
Ю. П. А есть какие-то любимые артисты из современных, на спектакли с участием которых вы ходите?
Т. Т. Нет такого, чтобы я шел на спектакль специально смотреть на артиста. Я их всех так хорошо знаю… Вот было бы интересно Фрейндлих посмотреть, я ее ни разу не видел на сцене. Кстати, мне очень Женя Цыганов понравился в «Моцарте». Просто круто, я даже позавидовал.
София Левицкая. Вам нравится просто ходить в театр? Мне кажется, работать в театре это не равно любить ходить в театр.
Т. Т. Не то чтобы я люблю или нет, просто знаю, что мне нужно посмотреть.
Ред. Расскажите, а как вы поступали? Сразу прошли в Щепку?
Т. Т. Да. Я читал Гумилева, басню «Стрекоза и муравей» и «Ночь перед Рождеством» Гоголя, кусочек.
Ред. Эти произведения подбирали под себя?
Т. Т. Нет, я вообще в каком-то тумане был. Готовил из того, что знал немного.
Мария Олексишена. А вы во все театральные вузы поступали или только в Щепкинское?
Т. Т. Во все, конечно.
М. О. А в какой хотелось поступить?
Т. Т. Да неважно было.
Ред. Когда вы переехали из Кирова, трудно было перегруппироваться в москвича?
Т. Т. Я ведь сразу начал учиться. Не до этого было, учишься и учишься.
Ред. А как показывались после окончания: только в «Сатириконе» или и в другие театры?
Т. Т. Да нет, вы что, везде, конечно. Мы даже в Питер ездили.Там нас сначала смотрел Галендеев с артистами Малого драматического, потом позвали на перепоказ к Додину, но мы уже не поехали — все здесь устроились в московские театры.
С. Л. К Додину не поехали? Видимо, все так хорошо устроились, что к самому Додину не поехали?
Т. Т. А что Додин? Я на тот момент у него и не смотрел ничего.
Ред. А как показывались к Райкину?
Т. Т. Показались. Потом он меня вызвал и спросил, буду ли я работать в его театре. Я ему и объяснил, что приглашен на перепоказ к Додину, вот, мол, такая история. Он мне сказал: «Если что, звони, вот телефон». Я после этого разговора ходил, маялся. Чего я поеду в Питер? Позвонил Константину Аркадьевичу и сказал, что согласен. Райкин сразу ответил: «Вот и прекрасно! Юре — Бутусову — человек нужен, завтра и приходи
на репетицию».
Ред. К Бутусову? Сразу?!
Т. Т. Да, в «Макбетт». У них уже премьера на носу была.
Ред. Итак, вы пришли на репетицию. Поняли сразу, что ваша история?
Т. Т. Для меня все было новое.
Ред. Вы еще и в театр-то толком не устроились и так сразу присоединились к выпуску спектакля. Вам не показалось это неожиданным?
Т.Т. Нет, мне же не с чем было сравнить.
Ред. Но все-таки у вас же уже был определенный опыт в училище: сначала читка, застольный период, потом ногами…? А тут вдруг сразу ногами.
Т.Т. Да. Но я понимал, что присоединяюсь к процессу.
Ред. А проблемы какие-то возникли?
Т.Т. Технические, например. У «Сатирикона» большая сцена, совсем непохожая на пространство для учебных спектаклей в институте. Акустически тяжелейший зал был в «Сатириконе».
Ред. Гончаров говорил: «Если не слышно, значит, неверно по действию».
Т. Т. Да, абсолютно так. Не знаю про действие или не про действие, но вот я почти всю репетицию занимаюсь тем, как сделать, чтоб было слышно.
Ред. С чем показывались Райкину?
Т. Т. С отрывками из «Старшей сестры», «Двадцати минут с ангелом», что-то из «Маугли» было.
Ред. Репертуар учебных спектаклей Щепкинского училища можно представить, но трудно предположить, что в этой школе кто-то возьмется за Ионеско или Беккета.
Т. Т. А где возьмутся за Ионеско или Беккета сейчас?
Ред. В «Мастерской Фоменко» ставил Иван Поповски.
Т. Т. Речь о том периоде, когда они учились?
Ред. Нет, позднее, спектакль «Носороги». Но вы правы, что абсурдисты — редкие гости на нашей сцене. Недавно Погребничко ставил Беккета. Только что на Чеховском фестивале показали замечательный спектакль, поставленный Робертом Стуруа по пьесе Беккета «Конец игры».
Т. Т. Вот чем хорош Юрий Николаевич Бутусов, мне кажется, он как раз занимается не столько этими названиями, сколько вскрывает и через Шекспира, и через Беккета всё: и абсурд, и трагедию.
Ю. П. А есть режиссер, с которым вы бы хотели поработать?
Т.Т. Я с кем хочу, с тем у меня и получается поработать. Вот с Крымовым хотел поработать и поработал.
Ред. Чем для вас был интересен театр Дмитрия Крымова?
Т. Т. Мне нравилось, что делает Крымов. Видел почти все его спектакли в ШДИ.
Ред. В этом типе театра художника-режиссера для вас как для актера есть какие-то ограничения?
Т. Т. Мне нужно больше внимания, скажем так. Другой объем задач. Я же артист и все-таки подчиняюсь режиссеру. Я не могу сам себя нагрузить чем-то.
Ред. Вы имеете в виду, что Крымов отсек нечто важное для вас в образе Бориса Годунова?
Т.Т. Если бы я что-то еще принес, то это не было бы лишним. Но мне нужен режиссер, чтобы меня загрузить.
Ред. Вашего Бориса зрителю жалко. Такая трактовка Крымовым трагедии Пушкина удивила.
Т. Т. Это я так играю, чтобы его было жалко.
Ред. Однако режиссер позволил, чтобы сочувствовали царю Борису. Вот бояр-то совсем не жаль.
Т. Т. Возможно, я и не прав, может, и не стоило его жалеть. Мы там работаем процентов на десять от того, что могли бы дать. Много сил уходило на освоение самого первоначального. Все-таки проект реализовался в антрепризе, в которой процесс выпуска спектакля отличается от того, к чему я привык — к нормальному внятному долгому процессу.
Ред. Что не сыграли в роли Годунова?
Т. Т. Мне кажется, можно было над финалом еще подумать… А может, и не нужно.
Ред. Все-таки сквозит какая-то неудовлетворенность этой работой?
Т. Т. Не удовлетворен антрепризным процессом. Почему, например, я не хочу сейчас играть эту роль? Большие перерывы в прокате спектакля. Специально площадку арендовать, чтобы мы там день-два порепетировали, невозможно. Играем раз в несколько месяцев.
Ред. Все-таки почему для вас было важно пожалеть Бориса?
Т. Т. Не знаю, не могу объяснить.
Ред. А когда читали пьесу, вам его было жалко?
Т. Т. Когда Пушкина читал? Да.
Ред. Но как быть с тем, что он убил царевича Дмитрия?
Т. Т. Может, и не убил.
Ред. У Пушкина — убил.
Т. Т. Да не убивал он никого. Через 300 лет будут писать пьесы, в которых пожалеют Путина. Будут говорить: «Зачем вы так сыграли Путина? Его так жалко».
Яна Егорова. То есть вы не голосовали за «Единую Россию»?
Т. Т. Я, так получилось, вообще не голосовал: ездил на дачу по делам. Точнее, смотреть участок под Переславлем-Залесским.
Ред. А чего вдруг возникла потребность в даче?
Т. Т. Да сейчас просто такая ситуация, не знаю, на природу потянуло. Я считаю, что дача нужна, в любом случае. Мы все лето ездили к подруге под Переславль, вот и подумали, может, там и купить. Трасса удобная.
Ред. Вы водите сами?
Т.Т. Вожу, у меня мини-купер. Мне очень нравится. Но я всего три года вожу, это моя первая машина.
Ред. Как вождение?
Т. Т. Переживал, мол, зачем вообще эта машина. Буду нервничать. А оказалось, я вообще особо не волнуюсь за рулем. Противно только если торопишься куда-то. А так — счастье.
Ред. Были ли роли, от которых вы отказывались?
Т. Т. Не от ролей, а от спектаклей отказывался. Были случаи, когда у меня какие-то другие дела были.
С. Л. У вас в театре это не запрещено?
Т. Т. Случались разные ситуации, но Константин Аркадьевич меня, видимо, ценит, и поэтому разрешал, стиснув зубы. Сегодняшний «Сатирикон» не тот, каким был лет десять назад. Все люди ответственные, и все договариваются заранее. Когда предстоит какая-то серьезная работа, на которую надо потратить силы, все это утрясается заранее.
Ред. «Чайку» с Бутусовым сколько репетировали?
Т. Т. Долго, месяца четыре.
Ред. Он не давал распределение ролей перед началом репетиций?
Т. Т. У Юры редко бывает распределение, всё в процессе возникает.
Ред. Когда вы поняли, что вашу пару — Нину — будет играть Агриппина Стеклова, для вас не возникла проблема, например, возрастной разницы?
Т. Т. Мы с ней ровесники.
Ред. В спектакле она выглядит старше вас. Может быть, Бутусов сознательно это сделал. Сначала ведь роль Нины репетировала другая актриса?
Т.Т. Да. Долго.
Ред. Но потом он все-таки взял Агриппину? А почему другая актриса была снята?
Т. Т. Думаю, возраст и не устраивал. У нас же Полина Райкина играет Аркадину. Видимо, хотелось сбить возрастное клише, которое у всех в голове сидит.
Ред. Треплеву, у которого мать по возрасту годится ему в дочери, надо как-то это оправдывать?
Т. Т. А какая разница? Я же играю ситуацию.
Ред. Но ситуация зависит от обстоятельств.
Т. Т. Да, есть какие-то обстоятельства, но все равно ты играешь ситуацию.
Ред. Либо мама молода, либо сильно старше. К примеру, вы будете обнимать ее, учитывая возраст.
Т. Т. Почему же?
Ред. Это влияет. Возникнет другая пластика.
Т. Т. Может быть. Но мы же говорим про конкретный спектакль. Чтобы играть просто ситуацию, нужно пройти четыре месяца адовых репетиций.
Ред. Через что пришлось пройти?
Т. Т. Унижение, скандалы. Мне очень тяжело было, но после этого я понял, что такой опыт делает нас сильнее.
Ред. Можете рассказать про какой-нибудь эпизод преодоления сложности?
Т. Т. Я текст учу от руки.
Ред. Переписываете?
Т. Т. Да, пока наизусть не начну писать.
Ред. А что это дает?
Т. Т. Какая-то память еще, видимо, дополнительно включается. Даже запятые и точки не ставлю.
Ред. А зачем восточный акт в «Чайке»? Когда актеры сидят за столом в венках и поют по-корейски?
Т. Т. Красиво же! Красиво!
Ред. А смысл какой?
Т. Т. Не знаю.
Ред. Вы у режиссера не спрашивали?
Т. Т. Нет. Никакого содержательного смысла в этой мизансцене нет.
Ред. Вы тяжело прощаетесь с ролью?
Т. Т. Нет роли. Все. И слава богу.
Ред. Когда начали репетировать «Чайку», помните свое состояние? Каким вошли в начале репетиции в спектакль и каким вышли? Что открыли в Треплеве для себя?
Т. Т. Треплев — моя первая главная роль. Поэтому я открывал для себя, что это такое вообще — играть большую роль. На мне же много что держится в спектакле. Я поседел, стал старше. Вот как я изменился. Понял, что стал играть, наверное, только года через полтора после премьеры, только тогда стало получаться.
Ред. А почему поняли, что получается?
Т. Т. Как «почему»? Потому что я не идиот.
Ред. Бутусов в вахтанговском «Короле Лире» добавлял сцены, убирал, потом кардинально менял структуру мизансцен. Не сложно ли актерам в этой связи?
Т. Т. Мне как раз это нравится, как-то тебя освежает. Вообще, ты занимаешься работой. Тебе такие изменения надо как-то обслужить.
Ред. Как сочиняется метафора у Бутусова?
Т. Т. Не знаю.
Ред. Кто, например, придумал, что Треплев целует в «Чайке» следы шагов Нины?
Т. Т. Я придумал. Это необъяснимая вещь.
Ред. Как вы работаете над этюдами?
Т. Т. Есть текст. Никакой задачи нет. Это не про Юрия Николаевича. Когда ты в задаче, то сразу ей и подчиняешься. А зачем это надо? Вот я, например, профессиональный зритель. Смотрю и вижу: сейчас артист выполняет задачу. Но я ведь, наоборот, должен удивляться, не понимать, что актер вообще делает на сцене. «Задачи» — это нас в институте учили. Все время: «Что здесь по действию?»
Ред. Без действия тоже театра не может быть.
Т. Т. Зачем так долго делаются этюды? Чтобы найти одно-единственное необъяснимое.
Ред. А Бутусов может сделать замечание в грубой форме?
Т. Т. Может.
Ред. Обидно?
Т. Т. Обидно. Но я же понимаю, что это процесс.
Ред. Это помогает, когда обижают?
Т. Т. Когда постоянно обижают, то, конечно, вредит. Но когда сгоряча что-то сказано, я же понимаю, что просто такое состояние у режиссера. Да и я могу ответить.
Ред. Не изматывают его многочасовые репетиции?
Т. Т. Иногда изматывают, конечно.
Ред. Правда, что артист после спектакля всегда хочет услышать добрые слова о своей роли?
Т. Т. Да, правда. Это точно приятно. Не надо стесняться.
Ред. Страх перед премьерой, перед публикой всегда ведь живет?
Т. Т. Да, я очень волнуюсь. Просто занимаешься своей работой, начинаешь делать, и всё. Мне повезло, я работаю с очень хорошими режиссерами, очень! С лучшими!
Ред. Вы считаете, что вы состоялись как театральный актер?
Т. Т. Да, считаю, состоялся. Шел я сегодня по центру, на домах столько табличек мемориальных, тут Этуш, тут еще кто-то, интересно, подумал я, повесят ли потом мою (смеется).
Ред. Вас узнают?
Т. Т. Узнают. Мне не хотелось бы больше узнаваемости. Это не очень интересно, когда тебя узнают.
Ред. Вы много читаете?
Т. Т. Да, много. Сейчас читаю беседы с литовским поэтом Томасом Венцловой. Очень интересно. Супер! Недавно приехал со съемок, с Баренцева моря, поэтому в последнее время не читал.
Студенты. Мы вам как раз книги принесли в подарок, они только вышли в издательстве ГИТИСа.
Т. Т. Это очень, очень хорошо! Пьесы Нила Саймона? Очень интересно! Спасибо огромное! Любопытно почитать и современные каталонские пьесы.
Ред. Вы говорили о съемках на Баренцевом море. Впечатления от путешествий дают какую-то пищу? Какие среди них наиболее яркие?
Т. Т. У меня квартира в Египте. Я там часто бываю. Очень люблю арабский мир, который меня успокаивает. Когда на минаретах начинают петь, возникает состояния покоя.
Ред. С чего началась любовь к арабскому миру?
Т. Т. С Пола Боулза, с его романа «Под покровом небес». Блестящий роман и фильм блестящий.
Ред. Что-то удивляет в этом арабском мире?
Т. Т. Не знаю. На рынок приятно приехать, там так много людей. Как в Индии, когда ты отключаешь сознание, когда ты отпускаешь себя на волю судьбы.
Ред. Смогли бы вы там жить?
Т. Т. Думаю, смог бы. Мы живем в достойном квартале, такая Рублевка местная. Это все же не трущобы арабские. Но если я перееду туда, то только когда мне стукнет лет 70–80. Думаю, мне русской пенсии хватит (смеется).
Ред. Не боитесь насекомых всяких противных?
Т. Т. У меня живут там в квартире разные гусеницы. А так особо никого и нет. Богомолы только.
Яна Егорова. Занимаетесь водными видами спорта там?
Т. Т. У меня жена занимается дайвингом, а я нет. Не потому что я ленивый, нет. Я даже в море редко захожу. Сын Прохор такой же, как я. Он ходит по пляжу в носках, мы с ним купаемся в футболочках. Мы такие пенсионеры с ним в этом плане. Я не отчаянный человек.
Лизавета Боровикова. А с кем из кинорежиссеров вы хотели бы поработать?
Т. Т. С кем хотел, с тем уже поработал.
Л. Б. А из зарубежных?
Т. Т. Думаю, не рискнул бы. А кто-нибудь смотрел «Петровы в гриппе»?,
Студенты. Да, смотрели.
Т. Т. Ну что, идти надо?
Студенты. Мы думаем, да, это стоит того. Потрясающая операторская работа.
Т. Т. Я там шестерых играю. А сам до сих пор еще не посмотрел.
Ред. Какое у вас было ощущение от съемок?
Т. Т. У Кирилла? Отличное, мне очень нравилось. Мы ржали бесконечно, так круто. Кирилл Семенович очень талантливый человек.
С. Л. А в театре вы с ним работали?
Т. Т. Нет, пока только в кино. В театре, конечно, тоже хотелось бы.
Л. Б. Не приглашал?
Т. Т. Один раз приглашал, но там что-то сорвалось, и в итоге не стали делать того, что хотели.
О. Г. Тимофей, наша студентка Дарья Соколовская написала ваш актерский портрет. Мы хотели бы вам его прочесть.
Т. Т. Можно я сам прочту вслух?
Ред. Конечно, это было бы отлично.
«Чем ближе к финалу, тем выше градус напряжения, отчаянности, отрешенности, на котором существует герой Трибунцева. последняя сцена встречи с Ниной Заречной проходит без эмоциональных взрывов. они сидят рядом и держатся за руки — старые знакомые, встретившиеся поностальгировать по давно ушедшим временам. Непринятие со стороны матери, чьей любви он лишен, тоска по Нине, неудачная писательская карьера становятся для Треплева полным поражением. человек ранимый и тонко чувствующий, он не находит для себя иного выхода, чем самоубийство» (о роли Треплева в спектакле «Чайка», Театр «Сатирикон». — Прим. ред.).
Т. Т. А почему неудачная писательская карьера?
Дарья Соколовская. Он же ничего так и не поставил. В газетах его в основном ругают.
Т. Т. Это ни о чем не говорит. Ну да, ругают. Мне кажется, он застрелился из-за того, что она ему сказала: «Костя, я люблю его. Люблю его больше всего на свете». Он из-за этого застрелился.
Д. С. Только из-за этого?
Т. Т. Конечно.
«То ли тень прошлого, то ли бельмо на глазу, которое не дает остальным героям спокойно жить. танцуя, выкрикивая странные фразы, имитируя занятие любовью с бывшей невестой Анной Балике (Александра Урсуляк), он постоянно зримо-незримо присутствует на сцене, что неумолимо влияет на окружающих» (о роли Андреаса Краглера в спектакле «Барабаны в ночи», Театр им. Пушкина. — Прим. ред.).
Т. Т. Конечно, все правильно. Они же все ждут его возвращения, да даже, скорее, его смерти. «Закрадывается опасение, что актер играет две роли одной и той же краской».
Т.Т. Совершенно верно. Я всю жизнь играю так.
О. Г. Вы дочитайте. «Более смелый и решительный Краглер может вызвать хохот зала лишь взглядом и жестом, поправляющим белье, в котором при этом нет ничего пошлого. категории мужского и женского в спектакле смешиваются, и на короткий промежуток времени герой облачается в белое свадебное платье, не прикрывающее обнаженную мужскую грудь».
Т. Т. Вы имеете в виду первый акт? На самом деле все просто. Я в платье, потому что я там говорю такую фразу: «Я прямиком из Африки. Испания, поддельные документы…» Понимаешь, да?
Д. С. Да.
Т. Т. Спасибо вам за вашу статью.
С. Л. А с чем вы не согласны?
Т. Т. Да я со всем согласен. Все хорошо. Про себя читать интересно. Вы хорошо написали про Дон Жуана.
О. Г. А есть что-то в тексте, что автор заметил, а вы об этом не думали?
Т. Т. Нет, такого я не заметил, но здесь все правильно. Дон Жуана абсолютно правильно поняли. Все, что его касается, очень просто, мне кажется. А почему про Отелло нет?
Д. С. Не знаю почему. Я видела вас в прекрасной роли Яго, но как-то вот так сложилось.
Т. Т. С Отелло, мне кажется, было бы интересно. Я бы хотел почитать про эту роль. Можно я с собой возьму вашу работу?
Д. С. Да, конечно.
Т. Т. Спасибо большое.
В подготовке текста принимали участие Яна Егорова, Мария Олексишина, Юлия Пакерманова, Дарья Соколовская, Наталия Ларичева.
