Вам нелегко повесить нос: "Сирано де Бержерак" Э.Ростана в "Сатириконе", реж. Константин Райкин
"Играют звезды в этих пьесах..." Тридцать лет назад роль Сирано де Бержерака руководитель "Сатирикона" исполнял сам - но кроме текста в переводе Соловьева тот спектакль Трушкина с Райкиным с нынешней премьерой разве что отсутствие антракта роднит: постановка Константина Райкина выдержана в стилистике "молодежного" театра, по крайней мере как понимается "молодежность" нашими с Константином Аркадьевичем ровесниками, то есть с движухой, рэп-баттлами, вязаными шапочками, дошираком и проч. Хотя по большому счету здесь присутствует все та же, что искони присущая эстетике "Сатирикона" подчеркнутая ничем не скованная, фонтанирующая, расплескивающаяся "театральность" - просто в конце 1980-начале 1990-х она становилась частью процесса общего высвобождения всех до того накопившихся и нерастраченных энергий, а теперь воспринимается, наоборот, скорее как эскапизм, попытка театром, даже "игрой в театр", если угодно, оградиться вот хотя бы с помощью "героической комедии", решенной в близком к комедии дель арте ключе (далеком от ироничного неоромантического пафоса Ростана, однако парадоксально близком драматургическому творчеству реального Сирано...), от актуальной повседневности, зачастую совсем негероической либо - еще большой вопрос, что печальнее и опаснее... - требующей "героизма" отнюдь не театрального и совсем не комедийного... вообще мало дающей поводов для веселья.
Спектакль и начинается с "застольной читки" - пусть без "разбора", но здесь и далее с комментариями, поясняющими за устарелые, малопонятные теперешнему зрителю термины и факты театральные, исторические, политические, биографические (уточняют, что исторический Сирано умер в 36 лет... - моложе Пушкина, невольно приходит на ум..), сбиваясь невзначай на альтернативный текст перевода Щепкиной-Куперник (поясняют и за Куперника...), переключаясь от сценречи на занятия фехтованием - фехтуют, кстати, виртуозно, лихо, прям-таки с огоньком... декламируют пока не столь безупречно. С "театральностью", иногда на уровне приемов "носом в крем" (да еще каким носом!) смыкается "литературность" - герой спектакля все же поэт, и чуть ли не основным символическим элементом сценографии Дмитрия Разумова оказываются ворохи мятых бумажных листов, скомканные обрывки (буквально) читаных и нечитаных стихов, которые театральному герою заменяют жизнь и в груде которых он под конец (тоже буквально) будет погребен, оставшись, правда, бессмертным в вечности - опять-таки литературной и театральной. Примечательно, что мир этого театрального, карнавального, маскарадного героизма - сугубо мужской, с его одновременно - равно артистическими... - самоотверженностью и тщеславием; единственная актриса на сцене получает роль красавицы Роксаны, и Екатерина Воронина отлично ее играет, просто женский характер не в фокусе внимания, в ней, как ни странно (а ведь считается, что всякая женщина - актриса по жизни!), пресловутой "театральности" меньше, то-то же она порой выбегает из зала, словно зрительница, к "героям", сцены никогда не покидающим...
Но уж и заглавный герой с демонстративным "масочным" носом, и остальные, за исключением образа графа де Гиша (тот выделяется "серьезностью" обыденно унылой, имиджем современного "технократа"-чиновника на фоне игровом и вневременном...) его партнеры - а некоторым приходится брать на себя одного персонажа за другим, включая женские, точнее, передавать эти "роли" картонным манекенам, управляя ими, точно кукловоды (номинально спектакль мог бы числиться и по разряду "театра кукол", а ход по сегодняшним понятиям не самый эксклюзивный - но используется остроумно и осмысленно) так "играют" в свой мужской "героизм" по отношению к одной на всех "прекрасной даме" - проявляя высшую степень и преклонения, и самомнения... - что порой "заигрываются"... но порой и прорываются в какую-то иную, нетеатральную реальность искренних эмоциональных переживаний... скажем, в "испанском" эпизоде, когда на осадных позициях сидят и слушают бойцы записанный в 1960-е Сержем Гензбуром по-русски военный вальс "В лесу прифронтовом"... (отдельно поясняют за Гензбура - на всякий случай, от греха...), но после "музыкальной паузы" продолжается все та же, искрометная, отвязная и, положа руку на сердце, несколько монотонная "героическая комедия дель арте" - жанровый парадокс - как некогда с двухстопным ямбом Малерб соединял александрийский стих и как сам Бержерак сводит концы побед с концами поражений...
"И листья летят, как от Бога записки..." (но вот за Губермана - на всякий случай, от греха - не поясняют...), будто "призрак опустевшей сцены" пугает и героя, и режиссера с актерами, им неохота - да и страшновато - остановится, сделать передышку, объявить антракт... - проще в один заход доиграть судьбу героя-поэта, которая нуждается, по-моему, в ревизии, ну минимум в рефлексии: Сирано де Бержерак - как хрестоматийный неоромантический герой рубежа 19-20 вв., а не практически забытый литератор эпохи барокко - в современном контексте далеко не столь однозначно "героичен"; однако - сомненья прочь, и "если кто-нибудь желает умереть", то лучше со шпагой и в стихах, а это нынче возможно лишь на сцене.
