Что случилось в аэропорту
Если кому вдруг понадобится список самых начитанных режиссеров Москвы, то Роман Козак займет в шорт-листе, без сомнения, одно из почетных мест. Вместо того чтоб по сотому разу ставить какую-нибудь зачитанную до дыр пьесу Чехова, он храбро берется за интеллектуальную прозу и всячески образовывает публику вверенного ему Театра имени Пушкина. Сравнительно недавно Козак, например, инсценировал «Черного принца» англичанки Айрис Мердок. Сейчас поставил роман модной бельгийской писательницы Амели Нотомб «Косметика врага».
Не роман, а красота. Многостраничные диалоги двух персонажей, не прерываемые ни единой ремаркой, - что может быть заманчивее для театра? Вообще говоря, соблазнительных для актеров приманок, раскиданных там и сям по страницам «Косметики врага», - более чем. Увлекательные повороты сюжета - раз. Юмор - два. Наконец, что главное, книжка дает благодатный актерский материал. Как мог, к примеру, Константин Райкин отказаться от роли упивающегося своей мерзостностью голландца Текстора Текселя? Его роль. Стопроцентно его. Собственно говоря, в последние годы все герои Райкина только и делали, что упивались своей низостью. Достаточно перечислить шекспировского Ричарда III и гольдониевского Синьора Тодеро, а если заглянуть в актерское прошлое Райкина, то нельзя, в конце концов, не вспомнить его легендарную роль в спектакле Валерия Фокина по «Запискам из подполья» Достоевского.
В романе Амели Нотомб достоевщинки - хоть ложкой ешь. Недолго раздумывая, Райкин согласился на предложение Козака, после чего они договорились сделать спектакль совместным достоянием «Сатирикона» и Театра имени Пушкина. Будут на пару играть его через раз то на той сцене, то на этой. Если и обнаружатся между спектаклями какие отличия, то разве что в размере декораций, заточенных под размеры сценической площадки. Декорации Александра Орлова, кстати, довольно лаконичны: несколько подсаженных спиной к залу манекенов обозначают зал ожидания в аэропорту, а в глубине парит какой-то загадочный магриттообразный объект в небе.
Имя художника Рене Магритта (привет вам из Бельгии, Амели Нотомб!) - не единственное, что положено по ходу спектакля вспомнить образованному зрителю.
Про Федора Михайловича уже было говорено, а по мере развития сюжета нашу голову будут вежливо поворачивать то в одну, то в другую сторону. Посмотрите направо - там пьеса Эдварда Олби «Что случилось в зоопарке?», обратите внимание налево - «Баллада Рэддингской тюрьмы» Оскара Уайльда (герой убил жену тем, что слишком сильно любил), вдалеке проплывает «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона, а прямо по борту - «Бойцовский клуб» Чака Паланика.
Колея, в которую заехали Роман Козак (положительный доктор Джекил) с Константином Райкиным (омерзительный мистер Хайд), столь наезжена, столь хорошо протоптана предыдущими поколениями, что заинтересованный поначалу зритель скоро понимает, что сам может указывать рукой актерам, будто таксисту, в какие закоулки должен сворачивать сюжет, чтобы привести нас наконец к пункту назначения. Столь бодро начавшееся путешествие Райкина и Козака к середине спектакля вязнет: каждый шаг дается мастерам все с большим трудом. Взявшись за «Косметику врага», они, в общем-то, сделали на пару хорошее и нужное дело. Райкин сыграл предсказуемо хорошо, Козак неплохо, очень по-режиссерски обозначил себя как партнера по спектаклю. Но, что ни говори, путешествие по узкой, уходящей в сторону тропинке было бы для них двоих куда более полезно и увлекательно.
