В «Сатириконе» дают петуха
Константин Райкин поставил Эдмона Ростана
Накануне премьеры только и было разговоров, что о неимоверной стоимости нового спектакля. Молва подняла цену "Шантеклера" в заоблачные для отечественной театральной практики финансовые выси - под миллион (не в рублях, разумеется). Кажется, ни один спектакль репертуарного гостеатра доселе не удостаивался такого количества постеров, теле- и радиороликов, флаеров, растяжек и билбордов - теперь самые отсталые представители театральной общественности имеют шанс на примере "Сатирикона" освоить лексику рекламного бизнеса. Даже маленькие шоколадки "Шантеклер" выпустили - пока, правда, ограниченным тиражом. Любой из зрителей премьеры наверняка был в курсе, что театр взял под спектакль банковский кредит и должен вовремя вернуть его. То есть на деловом языке спектакль Константина Райкина называется не объектом спонсорства (каковыми являлись до сих пор все дорогостоящие причуды дотационных государственных сцен), а нормальным коммерческим проектом. В соответствии с контрактом проект "Шантеклер" обязан окупиться за три года.
В этих предлагаемых обстоятельствах глаз даже самого завзятого эстета поневоле превращается в калькулятор. И если в сценографии Бориса Валуева (похожие на кристаллическую решетку металлические леса) непросвещенный взгляд не заметит особой капиталоемкости, то костюмы Аллы Коженковой впечатляют многообразием, качеством тканей и пошива, яркими расцветками. Коженкова сделала "Сатирикону" красиво. Тем более что пьеса открывала широкие просторы для выгула фантазии художника. Действие "Шантеклера" разворачивается на птичьем дворе, людей среди персонажей нет (кроме директора театра в прологе), сплошь курицы, голуби, индюки, совы, собаки, а заглавный герой - петух, уверенный, что солнце встает только потому, что он, Шантеклер, будит светило своим призывным "кукареку".
Не самая популярная из пьес Ростана довольно иронична, полна аллегорий, сатиры на высший свет и общество в целом. Она забавна, длинна и многозначна. В главном герое, чья кличка позаимствована из средневекового эпоса "Роман о лисе", описан и идеальный поэт (отдаленно напоминающий самого знаменитого из ростановских романтических героев, Сирано де Бержерака) и самовлюбленный слепец. Впрочем, Константин Райкин не особенно углублялся в подтексты драматургии и противоречия идеологии. То есть ровно настолько, чтобы не повредить будущему интересу состоятельных зрителей. Жанр представления режиссер определил как "драматическое шоу" и был последователен в соблюдении иерархии между существительным и прилагательным: он поставил шоу, которое не дает забыть, что в его основу все-таки положен драматический сюжет, где есть место лирической любви, романтическим сомнениям, разочарованиям и предательствам.
Но театру удалось удержаться буквально на последней грани. Кажется, еще чуть больше танцев, дефиле и подбрасываний перьев, еще чуть громче подзвучка - и о внятности сюжета можно будет забыть. Но танцуют и поют у Райкина действительно хорошо (хотя в затянутом первом действии могли бы делать это поменьше), а несколько сцен - как ночной заговор сов или парад-алле иностранных петухов - сделаны не хуже, чем в образцовых мюзиклах. Товар предложен качественный, хотя с точки зрения художественной стратегии риск Райкина (который к тому же сам в спектакле не играет) едва ли не более серьезен, чем риск банка.
Впрочем, худрук в последние годы приложил столько успешных усилий, чтобы развеять репутацию "Сатирикона" как театра, где умеют только петь и плясать, что теперь получил право сделать сознательный шаг навстречу былым упрекам. Прежде всего потому, что за это время он сумел вырастить в труппе артистов, способных держать зрительный зал без дополнительных усилий балетмейстера и звукорежиссера. Речь прежде всего о темпераментном и нервном герое Денисе Суханове (Шантеклер), об Алексее Якубове (дрозд; в другом составе его играет Григорий Сиятвинда, и легко поверить очевидцам, что он работает тоже отлично), Федоре Добронравове (Пес), Сергее Зарубине (Цесарка). Пестротой костюмов их уже не переиграть. Как не изменить и привычек русского зрителя: сколь ни повышай его благосостояние и какие финансы на сцену ни привлекай, по-настоящему он ценит только физическое присутствие хороших актеров. Так что если в головах зрителей не произойдет какой-нибудь революции, театр обанкротиться не должен.
